семье, где строгие нравы, не бывает буйных рабов», потому что [там] «расследуют и требуют [к ответу]» безотлагательно. Теперь, если не введя [метода], с помощью которого «в семье, где строгие нравы», обуздывают подчиненных, «последуешь [методу], с помощью которого [любящая мать] портит детей»[2170], то впадешь в заблуждение».

Знаток писаний сказал:

««[Тиран] Чжоу создал наказание огнем», а у [династии] Цинь был закон об аресте жены и детей [преступника и превращении их в казенных рабов][2171]. Чжао Гао на основании суровых писаных [установлений] принимал решения по преступлениям внутри [при дворе, а] все чиновники на основании строгих законов выносили приговоры за пределами [двора, на местах]. «Мертвые лежали [вповалку] друг на друге», те, что подверглись наказанию через увечье, [шли непрерывной чередой], не пропадая друг у друга из виду; [люди из] ста кланов «[со страху] кидали косые взгляды, [не смея взглянуть прямо]», «[стояли], наступив себе на ногу, [не смея ступить и шагу][2172], дрожали, [хотя] было не холодно. В „[Классической книге] стихов» сказано: «Говорят, что-де Небо высокое, но мы не решаемся не [ходить] под ним сгорбившись. Говорят, что-де Земля твердая, но мы не решаемся не ступать по ней осторожно, мелкими шажками... Жаль нынешних людей; почему [применяющие законы] ведут себя, как ядовитые змеи и ящерицы?». Разве в это время только [подданные Цинь] «не боялись огня» и «наступали на лезвия»? Однако [в результате в государстве Цинь] отцы и сыновья отвернулись друг от друга, старшие и младшие братья стали пренебрегать друг другом и дошло до того, что [родные одной] кости и плоти стали вредить друг другу, высшие и низшие стали убивать друг друга. [Дело] не в том, что наказания син были легкими, а «наказания фа» не были «неотвратимыми», а в том, что указы были чрезвычайно суровыми, а человеколюбие не проявлялось и милости не оказывались[2173]. Поэтому когда правление мягкое, то низшие относятся к своему высшему как к близкому; когда правление суровое, то подданные составляют заговоры против своего правителя. Оттого [князь (гун)] Ли [государства] Цзинь «был заключен в тюрьму» [своими сановниками]; оттого Эр-ши был убит [заговорщиками]. Как это совместимо с [вашими утверждениями, что народ] «не нарушает» суровые законы и что «в семье, где строгие нравы, не бывает буйных рабов»[2174]? Совершенномудрые люди понимали это; по этой причине они стремились привести [сердца] в гармонию, а не вселить в них страх. Поэтому августейший божественный властитель Гао сократил исключительно суровые законы Цинь, чтобы успокоить народ, исполненный злобы и ненависти, и взрастить сердца, пребывающие в гармонии и согласии; он боялся только [одного] — как бы наказания не оказались тяжелы, а его внутренняя духовная сила слаба. По этой причине его милости распространялись беспредельно и его благодеяния пролились на последующие поколения. Шанский Ян и У Ци сочли законы [государств] Цинь и Чу легкими и усугубили их [суровость], подвергнув опасности своих правителей на вершине [власти] и положив конец своим жизням внизу, [среди подданных]. Вероятно, [все же] не только «любящая мать»[2175] [доводит до беды своим воспитанием]?».

Глава 58

Поведаем о совершенных мудрецах

Императорский секретарь сказал:

««Династия Сяхоу не изменяла слову, [правители] Инь приносили клятвы, а [государи] Чжоу заключали клятвенные договоры, скрепленные жертвенной кровью», [но] внутренняя духовная сила и честность все больше приходили в упадок. Не было таких людей, как [цари] Вэнь и У, которые хотели бы выполнять их законы, вот почему [дома] Инь и Чжоу утратили власть, которая была узурпирована удельными правителями. Поэтому когда в одежде дыры, то кроят ее заново, «когда в законах изъяны, то меняют установления». Во времена августейшего божественного властителя Гао спокойствие в Поднебесной было только что водворено, [поэтому] он произнес слова [обладателя] внутренней духовной силы, ввел в действие временные приказы; это была непостоянная мера, приспособленная к обстоятельствам, а не неизменное правило, по которому «водворяют порядок [на место] смуты и возвращают [людей] на правый [путь]»[2176]. После этого законы стали постепенно нарушаться, [люди] не вели себя честно в том, что касалось принципов. Поэтому когда преступление пустило ростки, то возникли «Наказания [князя] Фу»; когда путь истинного царя пришел в упадок, то стала известна язвительная критика «[Классической книги] стихов»; когда удельные правители чинили насилия, то [их] порицали «Вёсны и осени». Ведь сетью с редкими ячейками невозможно поймать рыбу, законами в «трех разделах» невозможно навести порядок. Поэтому число указов не может не возрастать, число законов не может не множиться. Танский [Яо] и Юйский [Шунь] «рисовали на одежде и головном уборе [преступников подобия наказаний через увечье]» не из личных пристрастий, [цари] Тан и У «ранили кожу [и мясо осужденных]»[2177] не по [злому] умыслу. Времена были неодинаковы, [поэтому] стремления [правителей] к легким или тяжким [наказаниям] были различны».

Знаток писаний сказал:

«Народ полагается на закон, как рыба полагается на воду. Если вода чистая, то [рыба] спокойна; если «мутная», то беспокойна. Если [народ] беспокоен, то не «чувствует себя удобно в своих жилищах»; если спокоен, то находит удовольствие в своем занятии. Если он находит удовольствие в своем занятии, то становится богат; если становится богат, то у него рождается человеколюбие; «если удовлетворен, то прекращается соперничество». По этой причине в век [чжоуских царей] Чэна и Кана некому было давать награды и не к кому было применять законы. «Не то чтобы кто-то заслуживал наказания, а его не наказывали»: [просто] никто из простолюдинов не нарушал запретов; не то чтобы кто-то заслуживал награды, а его не награждали: [просто] все без исключения простолюдины были человеколюбивы. А если так, то какие дела устраивали чиновники? [Им было нечего делать.] Нынешние [попытки] устроения простолюдинов подобны [попыткам] неумелого возницы править лошадью: когда она идет, то он останавливает ее, когда она останавливается, то он тащит ее, [заставляя идти]. Если тело ее иссечено хлыстом, углы ее губ изранены удилами, то когда он требует, чтобы она не ошибалась, как можно этого достигнуть? Трудовая повинность, [отбывавшаяся народом на строительстве террасы] Ганьци, [вызвала] земляной обвал, [кончившийся падением царя Чу]; династия Лян [погибла от] внутренней «смуты». Суровые наказания не могли это пресечь, строгие законы не могли этого остановить. Поэтому изнуренная лошадь не боится плети и хлыста, изнуренный народ не боится законов о наказаниях. Даже если усугубить их, увеличивая их число, они окажутся бесполезны!»[2178].

Императорский секретарь сказал:

«Если высокая отвесная «стена» [ограды достигает] трех «[саженей] жэнь», то [и] «Лоу-цзи сочтет, что